Если король проиграет 2 сезон 8 серия смотреть онлайн

Кенан Баран улыбается так, будто за его зубами спрятаны акции Fortune 500, а в пиджаке — не тело, а инвестиционный портфель. Его жена Хандан до сих пор верит, что он задерживается на «важных переговорах», хотя давно замечает, как на его рубашке пахнет не одеколоном, а чужим шампунем. Кенан привык добиваться всего — контрактов, репутации, женщин — и делает это с лёгкостью человека, для которого мир — это VIP-зал с открытым баром. Но однажды в его офис заявляется Фади — студентка с потухшим взглядом и стоптанными туфлями, которая готова переписывать документы за гроши, лишь бы не возвращаться в тот дом, где мать плачет над счетами, а брат торгует тем, что запрещено. Кенан замечает её не сразу — сначала как фон, потом как проблему, а потом — как вызов.

Фади не ведётся на комплименты, не краснеет от его шуток и не смотрит на его часы с благоговением. Она просто работает — молча, чётко, будто знает: в этом мире роскоши она остаётся временным гостем. А Кенан, привыкший, что все падают к его ногам, впервые чувствует не уверенность, а растерянность. Он пытается соблазнить её деньгами — она просит аванс на учебники. Он предлагает обед в дорогом ресторане — она говорит, что не голодна. Он дарит духи — она дарит ему исправленную ошибку в годовом отчёте. Вокруг них кипит его привычная жизнь: вечеринки, сделки, любовницы на час, — но в кабинете с открытой дверью сидит девушка, которая смотрит на него не как на бога, а как на человека. А это — опаснее любой измены.

Хандан тем временем собирает улики, не подозревая, что главная угроза её браку — не интрижка, а пробуждение. Потому что Кенан начинает задавать себе вопросы, на которые нет ответов в его ежегодных отчётах: «А что, если я не тот, за кого себя выдаю?», «А вдруг настоящая жизнь — не в номере люкс, а в этом упрямом взгляде?». Фади же не мечтает его увести — она мечтает уйти сама, но уже не в нищету, а в достоинство. И когда однажды он предлагает ей «всё», она спокойно отвечает: «Мне нужно не всё. Мне нужно своё». В этот момент его идеальный мир трещит по швам — не от скандала, а от простой, почти забытой истины: деньги не могут купить то, что нельзя продать.